о христианской любви (агапе), в частности сказано, что она не ищет своего:
4 Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится,
5 не бесчинствует, не ищет своего (οὐ ζητεῖ τὰ ἑαυτῆς), не раздражается, не мыслит зла,
6 не радуется неправде, а сорадуется истине;
7 все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
(1Кор 13:4-7)
Возможно, в этом тексте любовь персонифицируется, т.к. все действия, приписываемые ей, - волевого характера. То есть, речь идёт о волящем субъекте, который либо сам есть любовь (Бог), либо обладает божественными качествами (богочеловек).
В теме предлагается сделать попытку определить то, что является содержанием понятия "своё любви" - her own (1Co 13:5 KJV), т.е. объекта, которого не ищет христианская любовь... объекта, принадлежащего ей де юре, но, не принадлежащего ей де факто.
Стандартные толкования "любовь не ищет своего", в основном, сводятся к тезису о том, что любовь (носитель любви) не стремится к удовлетворению своих желаний или личной выгоде.
https://azbyka.ru/biblia/in/?1Cor.13:5&r
Но тогда встаёт вопрос о том, какая, собственно, может быть личная выгода у любви?
Лопухин комментирует так:
Не ищет своего. У всякого из нас есть свои права, но любящий ближнего совсем забывает об этих правах и заботится только о том, чтобы другие были удовлетворены.
Но, по моему, речь здесь идёт не о поисках любовью своего, а о поисках человеком реализации своих прав.
А Лука Крымский вообще пишет, что у любви своего нет:
А мы всегда ищем для себя благ и радостей жизни: имения, почета, высокого положения — всего ищем для себя. А любовь не имеет своего.
....
Так есть у любви то, что её - אֲשֶׁר־לָהּ (1Co 13:5 DLZ), или нет?
И если есть, то почему она его не ищет?
