Извиняюсь за длинную цитату из Алексеева

Христианская протолитература. Традиционное представление, будто
ортодоксальные вероучение, таинства и иерархия были унаследованы Церковью
непосредственно от апостолов, а ереси возникали как тупиковые ответвления от
магистрального течения, является анахроничным и прямо ложным. Напротив,
христианство I–III столетий было полицентричным и многообразным, а то
течение, которое впоследствии объявило себя «вселенской апостольской
церковью», предлагало всего лишь одну из версий христианского учения,
начиная с середины II века получившую значительное распространение в Риме и
в ряде общин, так или иначе связанных с римской. Одержать убедительную
победу над своими оппонентами этому течению удалось значительно позже и
только с помощью властей Римской империи, практически без перехода
переключившихся с гонений на всех христиан без исключения на преследования
«еретиков», то есть тех христиан, чья вера не совпадала с ортодоксальной,
провозглашенной официальной религией империи. Уже в 385 году по доносу
1
В основу текста положен доклад, прочитанный 18 ноября 2003 года на заседании Санкт-
Петербургского религиозно-философского семинариума.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
2
кафолических епископов были подвергнуты пыткам и казнены «еретик»
Присциллиан и шестеро его учеников. 22 ноября 407 года законом Аркадия,
Гонория и Феодосия Младшего «ересь» была приравнена к государственной
измене. Разумеется, союз с языческой империей не мог обойтись для
ортодоксальной общины без моральных потерь. В обмен на далеко не «все
царства вселенной» ей пришлось поклониться «святому равноапостольному»
языческому императору, всемилостивейше согласившемуся принять на себя
нелегкую обязанность председательствовать на церковных соборах и принимать
решение, какие именно доктрины и епископы являются ортодоксальными, а
какие нет.
Если говорить об отражении этих процессов в литературе, то следует
прежде всего отметить, что тексты, вошедшие в авторитетный канонический
корпус Нового Завета, долгое время существовали параллельно с множеством
других писаний. Бедность источников, находившихся в руках отца церковной
истории Евсевия Кесарийского, была вызвана не бедностью раннехристианской
литературы, а отказом от использования ряда древнейших текстов по
идеологическим, в первую очередь догматическим, соображениям 2 . В условиях
отсутствия книгопечатания это неизбежно влекло за собой утрату текстов за
время жизни одного-двух поколений, даже если рукописи не изымались и не
истреблялись как «еретические». Неудивительно, что в этих суровых условиях
от всего богатства христианской протолитературы до нас дошли, помимо
текстов новозаветного канона, жалкие крупицы. Напомним, что гностические
писания были обнаружены не в библиотеках, а при случайных раскопках в
Верхнем Египте, где зарытые в землю рукописи могут сохраняться достаточно
долго. Кроме того, в отличие от тысяч (относительно поздних) рукописей
канонических книг Нового Завета, апокрифы, даже такие ортодоксальные как
Дидахе и Пастырь Ермы, сохранились в единичных экземплярах.
Как указывает со ссылкой на немецкого ученого XIX века Франца
Овербека российский исследователь-библеист С. В. Лёзов, патристика
использует формы профанной литературы своего времени, в то время как
христианская «протолитература» изолирована — не имеет ни образцов в
прошлом, ни продолжения в последующую эпоху, что, по мнению Овербека,
указывает на разрыв между верой первоначального христианства и верой
кафолической церкви 3 . Сам Овербек считал, что для протолитературы
характерно восторженное ожидание скорого пришествия Господа во славе, тогда
как апологеты свидетельствуют о церкви, приспосабливающейся к
2
F. Wisse. The Use of Early Christian Literature as Evidence for Inner Diversity and Conflict // C. W.
Hedrick and R. Hodgson, (eds). Nag Hammadi, Gnosticism & Early Christianity. In memory of
George W. MacRae. Peabody, Massachusetts: Hendrickson, 1986, 187–188.
3
С. В. Лёзов. История и герменевтика в изучении Нового Завета. М., 1996, 141–142.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
3
окружающему миру и принявшей факт, что до второго пришествия могут пройти
столетия. Конечно, на том литературном материале, с которым ученый
вынужден был работать, трудно прийти к другому заключению. Разрыв,
безусловно, имел место, но открытые и опубликованные уже в ХХ столетии
христианские писания позволяют усомниться в правильности выбранного
Овербеком критерия. Мы должны принять во внимание, что, хотя авторы
гностических писаний ни на минуту не сомневались в конечности мира, а в ряде
случаев и описывали его катастрофический конец в ярких красочных образах, у
них отсутствуют предсказания таких событий, как второе пришествие и
страшный суд. Это настолько бросается в глаза, что было даже высказано
предположение о целенаправленной редакторской «деэсхатологизации» логий
Иисуса, вошедших в состав Евангелия от Фомы 4 . Возможно, пристально
рассмотрев эти писания, Франц Овербек пришел бы к радикально иным выводам
о природе разрыва между верой авторов «протолитературы» и верой
кафолической церкви, но, к сожалению, тексты коптской библиотеки, то есть
Берлинский папирус 8502 и собрание Наг-Хаммади, были опубликованы через
десятилетия после его смерти.
Помимо
канонического
Нового
Завета
к
группе
текстов
«протолитературы» могут быть достаточно уверенно отнесены так называемые
писания мужей апостольских: послания Игнатия Богоносца, Климента Римского,
входившие иногда в новозаветные кодексы Послание Варнавы, Пастырь Ермы и
Апокалипсис Петра, ряд евангелий, не вошедших в канон и сохранившихся в
цитатах у ранних отцов или отрывках, найденных при археологических
раскопках. С известной долей условности сюда же можно отнести такие поздние
псевдоэпиграфические тексты, как Апокалипсис Павла, Евангелие от Никодима
и Протоевангелие Иакова, носящие уже совершенно сказочный характер. Вместе
с тем, именно к этой группе принадлежат практически все писания христианской
гностической традиции, сохранившиеся на коптском языке, исключая разве что
поздние, датирующиеся не ранее III века книги Пистис София и Йеу, которые
являются памятниками уже не раннехристианской гетеродоксии, а
гностицизирующего сектантства III—IV столетий, и все же, в отличие от
творений апологетов II века, начиная с Иустина Мученика, очень близки к
группе.
Канон Нового Завета и «еретик» Маркион. Согласно традиционной
версии, сочиненной отцами-ересиологами и некритически воспринятой многими
исследователями Нового времени, судовладелец Маркион прибыл в Рим из
Синопа около 140 года и вступил в римскую христианскую общину,
4
Дж. Д. Данн. Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы
первоначального христианства. М., 1997, 310–311; Б. М. Мецгер. Канон Нового Завета.
Происхождение, развитие, значение. М., 1998, 86)Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
4
пожертвовав на ее нужды значительную по тем временам сумму в двести тысяч
сестерциев. Вскоре, однако, попав под влияние жившего в Риме сирийского
гностика Кердона, он вызвал неудовольствие пресвитеров общины, обратившись
к ним с вопросом об истолковании притч о добром и дурном древе и о старых и
новых мехах (Лк., 3:9; 5:37–38; 6:44). Поскольку удовлетворительного
истолкования этих притч у пресвитеров не было, Маркион остался не
удовлетворен их ответом, а им, в свою очередь, не понравилось толкование
Маркиона, противопоставившего Евангелие ветхозаветному Закону, а
открывшегося в Иисусе Отца Небесного — «богу иудеев» Яхве. Маркион был
отлучен от общения и изгнан из римской общины. При этом ему якобы даже
были возвращены все его двести тысяч сестерциев 5 .
Далее сообщается, что Маркион создал в Риме свою общину, сравнимую
по численности с ортодоксальной, и отредактировал в угоду своим
«еретическим» воззрениям Евангелие от Луки, значительно сократив его, и
послания апостола Павла, отбросив четыре из них — 1 и 2 Послания к Тимофею,
Послания к Титу и к Евреям — и произвольно сократив и исправив оставшиеся
десять. Составленный Маркионом канон христианских писаний состоял из двух
частей — Евангелия, краткой версии Евангелия от Луки, и Апостола,
включавшего краткие версии Послания апостола Павла к Галатам, двух
Посланий к Коринфянам, к Римлянам, двух Посланий к Фессалоникийцам, к
Лаодикийцам 6 , к Колоссянам и Филимону. Для нас в данном случае важно, что
Маркион был первым, кто собрал и опубликовал авторитетный сборник
христианских писаний – прообраз будущего Нового Завета.
Для приверженцев иудео-христианского синкретизма проповедь
Маркиона прозвучала как гром среди ясного неба. Уже Иустин Философ с
горечью признает:
«многие верят этому человеку, как единственному, который знает
истину, и смеются над нами». 7
Простое, ясное и логично вытекающее из текста как христианских, так и
иудейских писаний толкование Маркиона поставило под угрозу не только
претензии ортодоксии на вселенскую власть, но и ее существование как
организованной группы. Разумеется, его тут же провозгласили «еретиком» и
5
Следует отметить, что само по себе назойливое подчеркивание этого утверждения как
древними ересиологами, так и некоторыми современными учеными свидетельствует как раз об
обратном — «еретику» не вернули ни копейки.
6
Пространная версия этого послания вошла в Новый Завет под названием «к Ефесянам».
7
Сочиненiя святaго Iустина, философа и мученика. Изданы въ русскомъ переводе, со
введенiями и примечанiями къ нимъ протоiереемъ П. Преображенскимъ. М., 1892, 89.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
5
даже «первенцем Сатаны» 8 ; не будет преувеличением сказать, что им, как
«антихристом», пугали малых сих 9 . Отцы церкви состязались в остроумии,
высмеивая «ересиарха» Маркиона, «исказившего и изрезавшего» Евангелие и
Послания в угоду своему учению. Епифаний и Тертуллиан сохранили в своих
сочинениях не только многочисленные цитаты из Евангелия и Апостола, но и
списки разночтений между «маркионитской» и кафолической версиями.
Конечно, они искренне верили, что подлинной является пространная,
кафолическая версия, но именно их цитаты и списки разночтений позволили
ученым-библеистам еще в XIX веке реконструировать текст Апостола и
Евангелия и поставить вопрос, какая из версий — краткая «маркионитская» или
пространная кафолическая — была первичной.
Вскоре после окончания Первой Мировой войны Адольф фон Гарнак
опубликовал монографию «Маркион, Евангелие о чуждом Боге», в приложении
к которой находился в значительной степени восстановленный текст Апостола и
Евангелия. Следует упомянуть, что фон Гарнак доверял ересиологам и считал,
что Маркион действительно произвольно сократил подлинный текст Посланий
Павла и Евангелия от Луки. Именно это отражает его знаменитый афоризм,
высказанный в беседе с Францем Овербеком: «Маркион был единственным
христианином из язычников, который понимал Павла, и даже он не понимал
его» 10 . Но уже через два года после выхода в свет второго издания его работы 11
французский исследователь Поль-Луи Кушу, сравнивая восстановленную
Гарнаком версию посланий с новозаветной, наглядно продемонстрировал, что
краткий текст, опубликованный Маркионом, является изначальным и
подлинным, тогда как пространная редакция посланий, вошедшая в Новый
Завет, изуродована многочисленными вставками и переделками, иногда
полностью разрушающими мысль Павла, и дополнена тремя так называемыми
«пастырскими» посланиями, заведомо не имеющими к Павлу никакого
8
Adv.haer. III.3.4.
Общий дух антимаркионитской полемики и ее уровень очень достоверно переданы
протоиереем Пенькевичем в его переводе Carmen adversus Marcionem (А. Пенькевич. Пять книг
против Маркиона // Христианское чтение. Журнал Санкт-Петербургской православной
Духовной Академии, 2004, No 23.).
10
Б. М. Мецгер. Канон Нового Завета. Происхождение, развитие, значение. М., 1998, 94.
Приведем забавный комментарий преосвященного Томаса Райта, епископа Даремского: «...
старые бредни насчет того, что Павла, на самом деле, не понял никто, кроме жившего во II веке
еретика Маркиона, да и тот понял неправильно (напомним, что Маркион превратил
христианство в не имеющую ничего общего с иудаизмом, если не антииудейскую, религию).
Это опасная полуправда, и даже в оставшейся половине правды тоже нет» (Н. Т. Райт. Что на
самом деле сказал апостол Павел. Был ли Павел из Тарса основателем христианства? М., 2004,
165).
11
A. v. Harnack. Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. Eine Monographie zur Geschichte der
Grundlegung der katholischen Kirche. Leipzig, 1924.
9Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
6
отношения 12 . Курьезно, но в одном из них — 1 Тим., 6:20 — упомянута
опубликованная Маркионом не ранее 144 года книга Антитезы 13 , что не только
позволяет достаточно точно датировать пастырские послания, но и
характеризует интеллектуальный уровень их сочинителей.
Итак, П.-Л. Кушу доказал, что Маркион был добросовестным
собирателем, хранителем и публикатором подлинных посланий апостола Павла.
Что касается его книги Антитезы, то она состояла в основном из библейских
цитат и стала реализацией полемики Маркиона против пресвитеров римской
общины,
предлагавших
свой
вариант
христианского
вероучения,
предусматривавший максимальное смешение христианства с иудаизмом. В
сохранившихся маркионитских прологах к посланиям проповедники иудео-
христианского синкретизма названы «лжеапостолами» (falsis apostolis) и
утверждается, что христиане, поверившие их проповеди, приведены «под
именем Господа нашего Иисуса Христа» (sub nomine domini nostri Jesu Christi) к
«Закону и обрезанию» (in legem et circumcisionem) или к «Закону и пророкам» (in
legem et prophetas) 14 . Маркион выступал в роли традиционалиста, защищавшего
священное наследие апостола Павла и Самого Иисуса от более чем смелого
богословского новаторства пресвитеров римской общины. Конфликт между ним
и пресвитерами еще обострял тот факт, что в тот период римская община
придерживалась позднее осужденного церковными соборами монархианского
учения. По крайней мере, римские епископы Виктор, Зефирин и Каллист,
возглавлявшие общину уже после изгнания Маркиона, вошли в историю именно
как монархиане. Не вдаваясь в тонкости этой очень своеобразной богословской
концепции, отметим лишь, что монархиане прямо отождествляли Христа с
божеством Яхве и считали их одной единой Личностью. Нетрудно представить,
какое впечатление на этих людей должна была произвести проповедь Маркиона.
Наличие многочисленных исправлений, внесенных людьми, которые не
только не были согласны с богословской концепцией апостола Павла, но
зачастую не могли адекватно ее понять, прекрасно объясняет, почему на некую
неудобовразумительность Посланий указывал редактор 2 Послания Петра (3:15),
читавший их, очевидно, уже в отредактированном виде, то есть не ранее
середины II века 15 , а языческий полемист Порфирий прямо издевался над
12
P.-L. Couchoud. La première édition de St. Paul // Revue de l’histoire des religions, mai—juin,
1926.
13
В русском Синодальном переводе «прекословия лжеименного знания».
14
A. v. Harnack. Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. Eine Monographie zur Geschichte der
Grundlegung der katholischen Kirche. Leipzig, 128*.
15
Содержание 2 Послания Петра позволяет утверждать, что его редактором был использован
аутентичный документ, а его 2 глава происходит из того же течения мысли, что и 9 глава
Послания к Римлянам.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
7
Павлом, говоря, что тот постоянно противоречит сам себе 16 . Сличение текста
посланий по Апостолу и по Новому Завету позволяет однозначно установить,
что редактирование велось в духе иудео-христианского синкретизма, причем
Павлу были приписаны идеи о тождественности христианского Бога-Отца и
почитавшегося в Иерусалимском храме божества Яхве и о преемственности
христианства по отношению к иудаизму. Взглядам самого Павла эти идеи были
чужды, а упоминание реалий еврейской Библии он напрямую связывал с темой
Закона как Греха (1 ¡mart∂a) и законодателя как бога века сего. Чтобы
правильно понять мощь и революционное значение богословской концепции
Павла, достаточно оценить один факт — его учение об искуплении изначально
создавалось вне контекста ветхозаветной мифологии и было искусственно
связано с описанием «грехопадения» в Книге Бытия уже редакторами во II веке.
Есть еще один аргумент, о котором Кушу не упоминает, —
географический. Шесть из десяти вошедших в Апостол посланий Павла, были
направлены в приморские города. Будучи судовладельцем, Маркион должен был
посещать эти города в связи со своей предпринимательской деятельностью и мог
познакомиться там с членами христианских общин, хранившими послания.
Исключения составляют Колоссы и Лаодикия, расположенные на расстоянии
более ста километров от побережья, и находящаяся в глубине Малой Азии
Галатия, но через Галатию протекает река Галис, впадающая в Черное море в
непосредственной близости от Синопа, родного города Маркиона. Миссионеры
галатийской общины не могли достигнуть черноморского побережья иначе как
по долине этой реки. Коллизия между взглядами Маркиона и римских
пресвитеров как раз и объясняется тем, что в глухой провинциальной Галатии
предание Павла сохранилось в неприкосновенности, тогда как римская община,
существовавшая в мировом центре религиозного синкретизма, предавалась
смелому теологическому новаторству.
Отметим, что представления о Маркионе Синопском, как некоем
«ересиархе» и едва ли уже не «антихристе», исказившем Священное Писание,
несостоятельны и опираются на некритическое восприятие рассказов не
слишком разборчивых в средствах ересиологов. Столь же несостоятельны
представления о нем, как о третьем (после Иисуса Назорея и Павла из Тарса)
«основателе христианства», гениальном богослове и филологе, принявшим на
себя труд очистить Писания от влияния «лжеапостолов». И то, и другое явно
преувеличивает масштаб этой личности.
В действительности Маркион, «корабельщик Понта Эвксинского»,
прибыл в Рим с драгоценными свидетельствами апостольских времен —
рукописями Евангелия Господня и десяти Посланий апостола Павла. Однако
16
А. Б. Ранович. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики
христианства. М., 1990, 378–382.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
8
когда их списки разошлись по рукам, выяснилось, что пресвитеры римской
общины учат не совсем тому, а чаще — совсем не тому, что записано в
Евангелии и Посланиях. Это и стало причиной конфликта. В общине произошел
раскол, а поскольку весь христианский мир уже прекрасно знал, кто такой
апостол Павел, но все еще слабо представлял себе, кто такие римские
пресвитеры, объектом ненависти и нападок был избран не «еретик» Павел, а
«еретик» Маркион.
Возникшее недоумение следовало немедля разрешить, и вскоре
пресвитеры чудесным образом обрели текст «еще более подлинный», чем тот,
что был опубликован Маркионом. Разумеется, для такого «чудесного обретения»
им не понадобилось выезжать из Рима. Послания были на скорую руку (именно
так! — вставки и искажения порой поражают своей грубостью и очевидностью)
отредактированы в духе «здравого учения». Дополненное благочестивыми
вымыслами Евангелие Господне превратилось в Евангелие от Луки, а затем
появились и Деяния, развивавшие образ апостола Павла в «нужном
направлении», но без упоминания о его «еретических» Посланиях.
Итог в своей статье «Бремя доказывания при выявлении интерполяций в
письмах Павла» подводит Вильям Уокер:
«Мы знаем только, что сохранившийся текст писем Павла — это текст,
выдвинутый историческими победителями в теологической и
церковной борьбе второго и третьего столетий. Текст Маркиона исчез
— без сомнения, еще один пример хорошо известной практики
подавления и даже уничтожения тех текстов, которые некоторые
христиане
расценивали
как
несовершенные,
дефектные,
ненормативные или опасные. Короче говоря, представляется
вероятным, что нарождавшееся кафолическое лидерство в церквях
“стандартизировало” текст корпуса Павла в свете “ортодоксальных”
представлений и методов, подавляя и даже уничтожая все
ненормативные тексты и рукописи. Итак, поэтому у нас нет никаких
рукописей, датирующихся ранее, чем третьим столетием; поэтому все
существующие рукописи замечательно сходны в большинстве своих
существенных особенностей» 17 .
При этом, даже если «сирийский гностик Кердон» существовал в
действительности и не был присочиненным ad hoc литературным персонажем
наподобие «Симона Мага», он не мог оказать и не оказал никакого влияния на
мировоззрение Маркиона и всей основанной им церковной общины. Сами же
17
W. O. Walker, Jr. "The Burden of Proof in Identifying Interpolations in the Pauline Letters." // NTS
33 (1987) 614.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
9
свидетельства отцов-ересиологов не позволяют нам предположить, что Маркион
опирался в своем учении на какие-либо источники помимо посланий Павла и
Евангелия Господня. Да и как живший в Риме Кердон мог повлиять на
содержание рукописей, привезенных из древних христианских центров на
Востоке?
Синоптические Евангелия и канонические Деяния. В библейской
науке является общепризнанным, что Евангелия от Марка, Матфея и Луки были
созданы на основе редактирования одного общего протографа и фактически речь
идет о трех версиях одного и того же текста — одной краткой и двух
пространных. Современное решение так называемой «синоптической проблемы»
предполагает, что первичной была краткая версия — Евангелие от Марка, а
Евангелия от Матфея и от Луки созданы позднее на основании Марка и двух
редакций несохранившегося, помимо включенных в синоптические Евангелия
фрагментов, «источника логий Quelle» (Q), по жанру близкого к Евангелию от
Фомы из Наг-Хаммади. Таким образом, содержание синоптических Евангелий
может быть разделено на:
1) Текст, в целом совпадающий во всех трех редакциях. Это следы
протографа, использованного тремя евангелистами при создании их
Евангелий.
2) Текст, в целом совпадающий в Евангелиях от Матфея и Луки, но
отсутствующий в Евангелии от Марка. Это гипотетический «источник
логий Иисуса» (Q).
3) «Особый материал» — отрывки, присутствующие только у одного из
евангелистов. Это либо продукт их собственного литературного
творчества, либо заимствования из неких не установленных
источников.
Отметим, что редакторы всех трех Евангелий обладали неповторимым
литературным стилем, относились к своей задаче творчески, а потому даже текст
протографа в каждой из редакций обладает определенными индивидуальными
особенностями.
Существует, впрочем, теория, ставящая под сомнение такое решение
синоптической проблемы. Огромным значением для нее обладает
«маркионитское» Евангелие Господне. Если доказано, что посланий Павла
Маркион не редактировал, почему мы должны верить ересиологам и считать, что
Евангелие он все-таки редактировал, а не пользовался оригиналом, так же
сильно отличающимся от вошедшей в Новый Завет канонической версии, как и
подлинный текст Павла?Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
10
Вопрос реабилитации Маркиона от клеветы ересиологов был поставлен
еще в XIX веке. В 1900 году американский исследователь Чарльз Б. Уайт в своей
книге «История христианской религии до двухсотого года» опубликовал список
разночтений Маркионова Евангелия Господня и Евангелия от Луки и
убедительно продемонстрировал, что эти разночтения в подавляющем
большинстве случаев являются не изъятиями Маркиона, якобы приводившего
текст в соответствие со своим учением, а интерполяциями кафолического
редактора 18 . Более того, сравнивая текст Евангелия Господня с текстом
синоптических Евангелий, Уайт поставил под сомнение приоритет Евангелия от
Марка. Согласно разработанной им теории, все три Евангелия являются
поздними редакциями Евангелия Господня, причем «Лука» и «Матфей»
дополняли первоначальный текст, а «Марк» сокращал Евангелие от Луки,
пользуясь имевшейся у него полной копией. Это, в свою очередь, позволяет
уверенно датировать синоптические Евангелия серединой II столетия, поскольку
Маркион широко опубликовал хранившуюся у него версию в начале сороковых
годов II века, находясь в Риме.
В своей с гневом отвергнутой конфессиональными библеистами работе
«Маркион и Новый Завет» 19 Джон Нокс обоснованно утверждает, что краткая
версия Евангелия была подлинной, тогда как вошедшая в Новый Завет
пространная была составлена одновременно с каноническими Деяниями уже в
ходе антимаркионитской полемики, то есть не ранее середины сороковых годов
II столетия. Эта теория тем более основательна, что вошедшая в Новый Завет
пространная версия Евангелия была создана тем же автором, что и Деяния 20 , и
несет на себе, подобно Евангелию от Иоанна, следы неумелой редакторской
правки. В качестве примера бессмысленной порчи текста можно указать на
четвертую главу Евангелия от Луки, где сначала жители Назарета пытаются
убить Иисуса за то, что Он отказался творить в их городе такие же чудеса, как в
Капернауме (Лк., 4:16–30), а уже затем Он приходит в Капернаум и творит чудо
(Лк., 4:31–37); далее Иисус приходит в гости к Симону и исцеляет его тещу (Лк.,
4:38–39), но знакомится с Симоном только в Лк., 5:2–10.
На тот факт, что евангелисты зачастую пользовались материалом, по
своему идейному содержанию весьма далеким от их собственных взглядов,
указывают хотя бы прямо противоположные тенденции авторов Мф., 11:25–27 /
Лк., 10:21–22, а также Мф., 27:7–10 — псевдоцитата из Иеремии о земле
горшечника (toà Keram◊wj), выкупленной ценой крови казненного, то есть
18
Charles B. Waite. History of the Christian Religion to the Year Two-Hundred. Chicago, C. V. Waite
& Co., 1900, 272-303.
19
J. Knox. Marcion and the New Testament. An Essay in the Early History of the Canon. Chicago,
1942.
20
Неоднократно высказывалась гипотеза, что этому же автору принадлежат и «пастырские»
послания к Тимофею и Титу.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
11
Иисуса, для погребения странников (to√j x◊noij). Чтобы раскрыть значение этих
слов, следует вспомнить, что гончарная символика и сам термин «горшечник»
(rxy / Ð kerameÚj) связаны в еврейской Библии с Творцом, буквально
вылепившим Адама из красной земли, то есть из глины 21 . Заслуживают
упоминания и противоречие вложенных в уста Иисуса обещаний скорого
второго пришествия Его же словам в Мф., 28:20: «Вот, Я с вами во все дни до
скончания века», и обладающие онтологическим значением притчи Иисуса о
добром и дурном древе (Мф., 3:10; 7:17–19; 12:33; Лк., 3:9; 6:44), о старых и
новых мехах (Мк., 2:22; Мф., 9:17; Лк., 5:37–38) и о служении двум господам
(dusπ kur∂oij; Мф., 6:24; Лк., 16:13) 22 , которые просто не имеют
удовлетворительного истолкования в рамках ортодоксальной парадигмы.
Понятно, по каким причинам эта теория пришлась не по вкусу
ортодоксальным богословам и библеистам, хотя прекрасно объясняет ситуацию
в христианских общинах во II столетии, объективно отражает роль Маркиона в
формировании канона Нового Завета и позволяет достоверно датировать
вошедшие в этот канон писания. Она разрушает благочестивое мифотворчество,
но противопоставить ей практически нечего.
Характерна беспомощность возражений протестантского библеиста
Дональда Гатри:
«Апологеты, несомненно, считали, что Маркион пользовался
Евангелием, которое основано на каноническом Евангелии от Луки.
Если бы сторонники Маркиона знали, что это было неправильным, то
они могли бы сразу же опровергнуть ортодоксальные аргументы.
Трудно поверить, чтобы защитники веры основывали свои нападки на
столь шатком аргументе, как древность и апостольское происхождение
четырех Евангелий...» 23 .
Нельзя не отметить несостоятельность подобной аргументации, поскольку
из всей маркионитской полемики против ортодоксии сохранились только
прологи к посланиям апостола Павла и несколько афоризмов самого Маркиона у
отцов-ересиологов. Его сторонники, безусловно, знали, что, в отличие от
самозваных «ортодоксов», обладают подлинными текстами Апостола и
Евангелия. Но практически любое положение христианского богословия
вызывает у приверженцев ортодоксии страстное желание одержать верх любой
21
В. Цветков, ркп.; ср. также Ис., 29:16, и иудаизирующую интерполяцию в Рим., 9:20.
В Новом Завете термин κÚριος – "Господь" применяется не только в сочетании κÚριος 'Ισοàς
ΧριστÕς (Господь Иисус Христос), но и, в основном в цитатах и аллюзиях еврейской Библии, в
сочетании κÚριος Ð θεÕς , позаимствованном из Септуагинты, где оно применяется для перевода
древнееврейского термина syhla hwhy – "Яхве Элохим". Ср. 1Кор., 8:6.
23
Д. Гатри. Введение в Новый Завет. СПб., 1996, 88.
22Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
12
ценой, причем интересует их отнюдь не истина, а всего лишь победа в споре, и
это тот самый случай, когда цель не только оправдывает, но и предопределяет
средства. Хранители Евангелия могли сколько угодно уличать фальсификаторов
и опровергать ортодоксальные «аргументы», но те, кого они обличали, не хотели
и не могли их услышать 24 .
Наше понимание синоптических Евангелий основывается на том факте,
что они не являются ни простой фиксацией устного предания, ни тем более
свидетельствами очевидцев. Первоначально они были полемическими
произведениями, ставившими, помимо задачи собственно проповеди, ряд
идеологически обусловленных задач. Их редакторы пытались во что бы то ни
стало навязать читателю представление об Иисусе Христе как реализации
иудейских пророчеств о Царе-Мессии. Именно поэтому для создания
«биографии» Иисуса, практически отсутствующей в дошедших до нас
гностических памятниках, были использованы произвольно истолкованные
тексты иудейского Писания. Как следствие, мы вынуждены констатировать, что
о рождении и жизни Иисуса до начала Его проповеди у нас вообще нет никаких
сведений, а те сведения, которые евангелисты основывают на так называемых
«тестимониях» 25 , мессианских пророчествах еврейской Библии, являются
продуктом тенденциозного мифотворчества 26 .
Поскольку идея создания авторитетного канона христианских писаний
впервые была выдвинута Маркионом, задачей «Луки» стало создание
альтернативного, антимаркионитского канона, призванного заменить Апостол и
Евангелие. Изложенный в Деяниях «миф об основании» был призван
искусственно создать преемственную связь между синкретическим
иудаизированным вероучением самозваной «ортодоксии» II столетия и
взглядами апостолов, прежде всего, иерусалимской апостольской общины.
Именно этим вызваны попытки «Луки» навязать читателям представления о
иудейском происхождении христианства, о том, что ученики Иисуса и Он Сам
были
благочестивыми
иудаистами,
расходившимися
с
фарисеями
исключительно по вопросам нравственности и толкования Торы. Целью «Луки»,
не в последнюю очередь, было искажение взглядов апостола Павла и фактов его
биографии, изложенных в опубликованном Маркионом сборнике посланий.
24
По причинам, исчерпывающе изложенным в 2 Кор., 4:3–4 и Ин., 8:44.
О значении «тестимоний» см. И. С. Свенцицкая. Апокрифические евангелия новозаветной
традиции // Апокрифы древних христиан. Исследование, тексты, комментарии. М., 1989, 10.
26
Попыткой историзации этих мифологических представлений и адаптации их к современному
массовому сознанию следует признать миф о «иудейском рабби Ешуа из Назарета».
Разумеется, этот миф, созданный с помощью жонглирования евангельскими свидетельствами,
не имеет никакого отношения ни к науке, ни к личности Иисуса Назорея. Таким же
теологическим мифом являются рассуждения о «мессианской тайне», настолько таинственной,
что Сам Иисус едва ли о ней догадывался.
25Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
13
Этим как раз и объясняется его молчание о «еретических» посланиях Павла.
«Павел» Деяний, хотя и не во всем соглашался с «тысячами уверовавших
ревнителей Закона» (Деян., 21:20), тем не менее с готовностью принимал
участие в иудейских ритуалах (Деян., 21:23–26) и даже обрезал «ради иудеев»
своего ученика, грека Тимофея (Деян., 16:3). Всерьез рассматривать
канонические Деяния в качестве исторического свидетельства не приходится не
столько из-за общей атмосферы волшебной сказки, определяющей облик этого
произведения, сколько потому, что оно является своего рода «опрокинутой в
прошлое пропагандой», переносящей маркионитский спор в контекст I столетия.
Характерно, что в этой перспективе конфликт Павла с безвестными
иудаизаторами, принесшими галатам «иное благовестие», превращался в
конфликт с иерусалимскими «столпами».
Нельзя исключить, что при составлении Деяний «Лука» пользовался
письменными документами, действительно связанными с жизнью апостолов, —
на это указывают и отрывки, в которых повествование ведется от первого лица,
и речь Стефана перед иудеями, и речь Павла перед афинянами. Нельзя не
упомянуть также Деяния, 24:5, где иудеи называют Павла «главарем
назорейской ереси» (prwtostatˇj tÁj tîn Nazwra∂wn a≤r◊sewj). Но эти
документы погибли безвозвратно, поскольку «Лука» действовал в рамках
тенденции, сначала исказившей до неузнаваемости собранные и
опубликованные Маркионом послания Павла, а затем приписавшей апостолу три
подложных «пастырских» послания и Послание к Евреям, являющееся, по
меткому выражению известного петербургского библеиста, преподавателя
Духовной Академии архимандрита Ианнуария (Ивлева), «не посланием, не
Павла и не к евреям».
Корпус Иоанна. Евангелие и Послания Иоанна по своему идейному
содержанию существенно отличаются от других книг Нового Завета. В своем
фундаментальном труде «Гнозис» Курт Рудольф прямо указывает:
Единственное собрание писаний внутри Нового Завета, занимающее
особое положение и чрезвычайно созвучное гнозису, — это корпус
Иоанна. Дуалистическое мышление наполняет представления: свет и
тьма, истина и ложь, «верх» и «низ», Бог и дьявол (или мир, kÒsmoj)
противопоставлены друг другу. Мир подчинен лукавому, то есть
дьяволу (Ин., 12:31; 14:30; 16:11; ср. 8:23 и 8:44). В присутствии
небесного посланника, открывающего истинного Бога, человечество
разделено на два класса: тех, кто знает Бога и рожден от Него, и тех,
кто не знает Его и происходит от мира или от дьявола. Знание
синонимично вере, является ее частью (хотя самого слова gnîsij в
тексте нет). Эсхатологические идеи спиритуалистичны, или
реализованы: Спаситель приносит суд, разделение, или kr∂sij.Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
14
Воскресение уже свершилось в акте веры (Ин., 5:24f; 11:25f); свобода
от мира означает и свободу от греха (Ин., 8:31-36). 27
Важнейшим для понимания Иоанна является совпадение ряда ключевых
понятий, с одной стороны, с коптскими гностическими текстами, а с другой —
со священными книгами назореев, что позволило немецкому ученому Р. Мацуху
сказать, что ряд положений этого Евангелия мог быть абсолютно понятен только
ученикам из назореев 28 . Для Иоанна явление Христа — уникальное событие
истории человечества, самооткровение Неведомого Бога, а не реализация
иудейских пророчеств, связанных скорее с «князем мира сего».
Иудаизирующая редакция Иоанна, связывающая те или иные действия
Спасителя с «реченным пророками», является вторичной. Редакторы сохранили
в тексте указания о том, что иудеи не знают Бога (Ин., 8:55), не удалили
обладающую отнюдь не нравственным, а онтологическим значением фразу
«отец ваш диавол» (Ин., 8:44) и учение о «сынах Божьих» и «сынах дьявола». Из
текста не были изъяты даже слова Христа «все, сколько их ни приходило предо
Мною, суть воры и разбойники», хотя понятно, что в Палестине I века эти слова
не могли быть отнесены к Зороастру или Будде, но исключительно к «Моисею и
пророкам», и 1 Ин., 3:12: «Каин, который был от лукавого и потому убил брата
своего», — аллюзия на слова Евы в Быт., 4:1: «Приобрела я человека от
Господа», — в древнееврейском оригинале «от Яхве» 29 . Вставками, грубо
разрушающими смысл оригинала, следует признать ссылки на иудейское
Писание, что особенно очевидно в отношении рефрена «да сбудется писание» в
Ин., 17:12 и 19:28, а также упоминания «Моисея и пророков» в Ин., 1:45; 5:39,
45–47, в позитивном контексте.
Особенно ярким примером интерполяции является уникальный в
канонических Евангелиях отрывок Ин., 4:22, где в уста Спасителя вложено
пресловутое «спасение от иудеев». Нельзя не отметить, что Ин., 4:22, является
единственным отрывком, в котором Иисус исповедует Себя иудеем (в беседах с
ними Он называет Закон Моисея «вашим», а не «нашим» Законом). Заметить
неумелую редакторскую правку позволяет и сама литературная форма Ин., 4:21–
23. Более того, в одной из рукописей, содержащих огромное литературное
наследие Иоанна Златоуста, цитируется текст Евангелия без Ин., 4:22: «Иисус
говорит ей: поверь Мне, что наступает время и настало уже, когда и не на горе
сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу; когда истинные поклонники
27
K. Rudolph. Gnosis: The Nature & History of Gnosticism. Harper, San Francisco, 1987, 305.
Р. Мацух. Истоки мандеев // Мандеи: история, литература, религия. СПб., 2002, 53.
29
Этот пример был широко известен уже в древности — см.: Nag Hammadi Library in English,
Translated and Introduced by Members of the Coptic Gnostic Library Project of the Institute for
Antiquity and Christianity, Claremont, California. J. M. Robinson, general editor. Leiden, 1977, 19.
28Дм. Алексеев. Античное христианство и «гностицизм».
15
будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет
Себе» 30 .
К счастью, корпус Иоанна пострадал от благочестивого усердия
«редакторов Святого Духа» значительно меньше, чем корпус Павла. Возможно,
это произошло благодаря тому, что во II–III столетиях ни одно из «еретических»
движений не использовало имени Иоанна как своего знамени, а позже его
Евангелие было слишком широко распространено и известно, и ревнители уже
не отваживались портить рукописи. Редакционная правка настолько
поверхностна, а принадлежность Евангелия от Иоанна именно гностическому
христианству настолько очевидна, что еще в XIX столетии германский
исследователь Г. Фолькмар выдвинул курьезную гипотезу, будто бы автором
Евангелия был Маркион.
В любом случае, даже несмотря на то, что процесс порчи растянулся на
полтора тысячелетия — со II столетия до кардинала Каэтана и Эразма
Роттердамского — практически все идеологически обусловленные «исправления
и дополнения» выявляются в писаниях Нового Завета достаточно наглядно. В
этой связи нельзя не упомянуть, что и само название «Новый Завет» является
одним из таких иудаизирующих «дополнений», сделанным на основании Иер.,
31:31. Основной проблемой «редакторов Святого Духа» была неспособность
выявить в тексте элементы понятийного аппарата, общие для Ветхого и Нового
Заветов, поэтому правка осталась грубой и не затрагивающей основ текста, а
только затемняющей некоторые выражения, слишком явно противоречащие их
представлениям о «здравом учении», и вставляющей уже очевидно сказочные
элементы наподобие «спасения от иудеев» и родословных «сына Давидова».
Двойственность традиции в Новом Завете. Парадоксально, но оба
понимания христианской веры — и собственно христианское, и
синкретизированное с иудаизмом — присутствуют в писаниях, вошедших в
канон Нового Завета. При этом, если